В заполярной части Якутии, примерно в 400 километрах к востоку от Верхоянска, покоятся руины некогда крупного города с непривычным современному уху названием. Ещё лет 300 назад здесь кипела жизнь и шла оживлённая торговля. А о том, каким был конец Зашиверска, ходят жуткие легенды, от которых просто волосы встают дыбом.
Немного об этимологии названия города. "Шиверой" называют несудоходный участок реки с быстрым течением, небольшой глубиной и крупными подводными камнями. Для кораблей это почти то же самое, что и порог (но шиверы всё же отличаются от порогов: у порога есть заметный слив в месте перепада высот, у шивер какие-либо крупные сливы выявить трудно, это скорее просто перекат с крупными камнями). То есть, в грубом приближении, "Зашиверск" означает примерно то же самое, что и "Запорожье".
Вот так выглядит шивера на обычной дальневосточной реке (фото сделано в Магаданской области туристом А.Лапиным)
Зашиверск был основан в 1639 году отрядом енисейского казака Посника Иванова, который обустроил здесь зимовье после сражения с юкагирскими племенами. Быстрое развитие городу обеспечило географическое положение: он попал в перекрестье важных торговых и военных путей: по Индигирке доставляли северные товары (в основном, пушнину), а с запада на восток шли осваивать Сибирь казаки, а также "служилые" и "охочие" люди.
В 1676 году из-за непростых отношений новой власти с юкагирами (те регулярно бунтовали, оказывались платить ясак и совершали нападения) в городе, который тогда ещё никак не назывался, соорудили крепость. Как выяснилось впоследствии, не зря: уже через три года острог пережил юкагирскую осаду.
на снимке: Зашиверск в 1820 году. Рисунок Ф. Матюшкина
Своё окончательное имя — Зашиверск — Индигирский острог получил в 1721 году. Тогда это было единственное на сотни километров вокруг укрепление, здесь был постоянный гарнизон казаков, церковь, — словом, самый что ни на есть центр этой части Восточной Сибири. Записи в церковной книге от 1769 года насчитывают 922 исповедовавшихся, в том числе 33 ссыльных. Впрочем, далеко не все они жили в Зашиверске, многие были здесь проездом или съезжались с окрестных поселений, не имевших своей церкви. По оценкам историков, численность населения города, вероятнее всего, никогда не превышала 500 человек, а общее количество домов и юрт — 270 сооружений.
На снимке: рисунок экспедиции Биллингса и Сарычева (1785—1794)
Спасо-Преображенская церковь была построена около 1700 года бригадой местных плотников во главе с Андреем Хабаровым. Считается, что эта церковь была построена без единого гвоздя из лиственницы: по той же технологии 14 лет спустя построили знаменитую 22-главую церковь Преображения Господня в Кижах.
В 1971 году церковь разобрали и перевезли в Историко-архитектурный музей Новосибирска (располагается на территории новосибирского Академгородка). Там она и стоит по сей день.
Рисунок Л. Воронина (1785—1792)
Зашиверск располагался на узком полуострове, образованном излучиной Индигирки. Противоположный берег был холмистым и труднопроходимым, к тому же, хорошо просматривался с полуострова. С одной стороны, это давало городу естественную защиту от врагов. С другой стороны, по данным, которые удалось собрать в ходе археологических раскопок, весенние разливы реки не раз тревожили местных жителей и заставляли их на время покидать дома. Одно наводнение было особенно крупным. По свидетельствам тех же раскопок, город пережил минимум два очень крупных пожара.
План Зашиверска 1798 года
26 октября 1790 года, в царствование Екатерины II, высочайше утверждён герб города Зашиверска: «В верхней части щита герб иркутский. В нижней части в чёрном поле золотая лисица, в знак того, что жители сего округа ловлею сих зверей промышляют»
Архивное фото: Спасо-Преображенская церковь ровно на том месте, где её застала экспедиция СО АН СССР. 1969—1970 годы.
После того, как церковь перевезли в Новосибирск, её несколько лет не начинали собирать заново: поначалу долго искали участок под музей, а впоследствии ещё одна заминка была вызвана тем, что академик Алексей Окладников, руководивший работами, умер. Это случилось в 1981 году.
А 11 годами ранее, когда церковь только разбирали в индигирской лесотундре и готовили к перевозке (саму церковь перевезли в 1971, колокольню — годом ранее), случились две другие, более загадочные смерти: профессор Иван Маковецкий и кинооператор Олег Максимов заболели и умерли вскоре после того, как экспедиция вскрыла несколько захоронений около церкви. Мистика? По распространённой версии, учёные заразились чёрной (натуральной) оспой, от которой веком ранее сгинули те, чьи могилы они потревожили.
Но и это вряд ли является правдой: в семидесятые годы (как и многие десятилетия до этого) от натуральной оспы население СССР всё ещё прививали. Массовая вакцинация продолжалась вплоть до 1978 (в отдельных республиках — до 1982), и вероятность того, что в 1969 году в составе одной экспедиции в Сибирь выехали сразу двое непривитых научных сотрудников, не так велика. К тому же, факт заражения болезнью, официально побеждённой в Союзе ещё в 1936 году, обязательно стал бы достоянием медицинского сообщества. Так, в 1959-60 годах московский художник Алексей Кокорекин случайно привёз болезнь из Индии и заразил 46 человек, из которых трое скончались. Этот случай считается последней локальной вспышкой чёрной оспы в нашей стране. Так что, даже если учёные и умерли от какого-то заболевания, подхваченного во время экспедиции в Зашиверск, это едва ли была оспа.
Эпидемия оспы, приходившая в город дважды (в 1773—1776 и 1883), оставила неизгладимый след в народной памяти. Предания жителей ближайших селений, записанные в 1940-1950 гг., изобилуют жуткими деталями. Так, согласно одной легенде, город погубила некая нечистая сила, которую местные называли "эбэ" ("бабушка"). "Бабушка" была послана природой, чтобы наказать горожан за истребление пушных зверей. Согласно другой легенде, незадолго до смертельного повтетрия неподалёку от города на деревьях появились духи в образе двух сестёр. В течение целой недели они днём и ночью сидели на деревьях и с печалью смотрели на жителей города. Любопытно, что жутковатые девушки поначалу ограничивались только печальными взглядами и не насылали на город никакой смертельной порчи — до тех пор, пока проезжавший мимо тунгус не нанёс им словесное оскорбление. Здесь-то у девушек, как сейчас говорят, и триггернуло. Что ж, остаётся только позавидовать нервной системе тунгуса, который, увидев немигающие печальные взгляды от неделю сидящих на деревьях барышень, не убежал с криками и воплями в ближайший лес, а нашёл в себе силы на оскорбления!
Была записана также "легенда о священнике и шамане" тунгусского или якутского происхождения. Согласно ей, мудрый, скромный и вообще положительный во всех отношениях шаман заметил, что в привезённом на ярмарку сундуке находятся заражённые сокровища и велел сжечь его (по другим источникам — бросить в прорубь). Но жадный православный священник велел всё же сундук, прибрал что-то из него себе, ну, и жителям города тоже досталось немного сокровищ. Шаман оказался прав, в сундуке действительно была скверна, и уже на следующий день весь город был охвачен эпидемией, в которой "погибли все, вместе со священником, выжила лишь маленькая девочка Тарабукина, которая дожила до 105 лет и умерла в 1913 году". Несложно подсчитать, что эпизод с шаманом и священником якобы имел место в первом или втором десятилетии XIX века. Согласно подтверждённой (документально и научно) хронологии города, эпидемий и пожаров в это время не было. Зато на 1803—1808 годы приходится наибольшее сокращение населения по причинам куда менее трагичным и более прозаичным. Об этом — чуть ниже.
Хотя всё это и лирика, тунгусская легенда отчасти правдоподобна: у городских стен действительно проводились ежегодные ярмарки, и на торги съезжались люди со всей округи. Если хотя бы один охотник или посетитель ярмарки был болен, вероятность заражения не только города, но и всех ближайших поселений вырастала многократно. Никакой прививки от вируса к 1773 году ещё не существовало нигде в мире, не говоря уж о Якутии — англичанин Эдвард Дженнер впервые испытает вакцину только 20 с лишним лет спустя. В речи русскоустьинцев — потомков первых русских поселенцев Якутии, которые и по сей день образуют особую этническую группу в ряде якутских поселений — сохранилось выражение "зашиверская погань", обозначающее эпидемию или просто неизлечимую болезнь.
Маленькая девочка Тарабукина, о которой повествует легенда, даже если существовала в действительности, не была последним зашиверцем. На подлинных последних жителей города в конце 1920-х гг. совершенно случайно наткнулась экспедиция народного комиссариата водного транспорта (Наркомвод), проводившая по заданию из Москвы исследование русла Индигирки. У старого амбара исследователи встретили уже немолодых якутов, брата и сестру, которых звали Митрей и Евдокия Слепцовы. В этом амбаре данные граждане, собственно, и проживали.
Дальнейшая судьба последних жителей города тоже отчасти известна: когда спустя несколько лет Митрей умер, Евдокия перебралась в другое место, которое называлось Тегюрёк. Сейчас, кстати, населённого пункта с таким названием на карте Якутии не существует. И вполне возможно, что никогда и не существовало: насколько мы можем судить, последние зашиверцы были настолько интегрированы в природу, что могли позволить себе "переехать" в какое-нибудь богатое дарами природы урочище в лесотундре, а жилище соорудить из подручных средств.
Эпидемия была важным, но не единственным фактором, приведшим к смерти столицы Индигирского края. Экономической причиной упадка Зашиверска стало истребление пушного зверя и, как следствие, резкое снижение объёмов торговли мехами.
В 1783 году Зашиверск получил статус уездного города Якутской провинции Иркутского наместничества (шутка ли: в городе были и церковь, и даже укреплённый острог!), но, увы, уже тогда его судьба была предрешена. Так, уже в 1803 году город вновь был переведен в степень заштатного города, а статус административного центра получил Верхоянск. Год спустя в Верхоянск переехали все госучреждения вместе с их служащими. Вслед за ними последовали купцы, духовенство и казачий гарнизон. В 1805 прекращаются регулярные грузовые перевозки в Якутск и из Якутска. К 1808 году в Зашиверске оставался отряд казаков, несколько торговых рядов и порядка 120 человек постоянного населения.
Географ и полярный исследователь Фердинанд Врангель (именно его именем назван остров, где жили последние на планете мамонты) проезжал через Зашиверск в 1820 году и насчитал здесь всего пять жилых изб. Побывавший здесь же два года спустя друг Врангеля, шотландский путешественник и капитан королевского флота Джон Кокрен (русские называли его на наш лад Иваном Андреевичем) даёт примерно ту же оценку состояния города: «…Кровь застыла в моих жилах, когда я увидел, наконец, это место. Я… нигде не видел такой бесконечно печальной картины… Поселение состояло из семи жалких жилищ»
Таким образом, к середине XIX века зашиверцев вряд ли оставалось сильно больше пары-тройки десятков. Два решающих удара по городу были нанесены в 1875 (крупный пожар, уничтоживший большинство построек) и 1883 (вторая эпидемия оспы).
Часовня, поставленная в 2000 году на месте Спасо-Преображенской церкви в память об исчезнувшем городе
Памятный камень у часовни. С 1999 года территория исчезнувшего города включена в ресурсный резерват (особо охраняемую природную территорию) муниципального значения «Зашиверск», где водятся, в том числе, особо редкие виды птиц Русской Арктики.
Фотография, сделанная во время историко-археологической экспедиции СО АН СССР 1969—1971 годов. Коновязь, сруб избы и церковь с колокольней — вот всё, что пережило все пожары, войны и наводнения.
На момент последнего крупного пожара церковь стояла уже 175 лет, и то, что она уцелела, местные считали настоящим чудом. После пожара она простояла в неизменном (но, конечно, несколько обветшавшем) виде ещё почти век.
Если вдруг вам интересно найти Зашиверск на карте (или, тем более, однажды посетить его), записывайте координаты: 67°26′59″ северной широты, 142°36′14″ восточной долготы.
